«Солнышко, ау у!!!»
«Солнышко, ты где!?»
«Солнышко, иди сюда!!!»
Три бегемотика скакали паровозиком по снежной поляне и орали на весь лес. С мохнатых веток на них падал снег, и каждый раз, когда кого-нибудь касалась белая лапа ели, раздавался новый крик — «Солнышко-о-о!!!».
«Чиго раскричались, магометане млин!» — ухнул на них филин. Бегемотики с удивлением уставились на него. Ещё раз ухнув, филин спружинил с ветки, окатив троих бедняг новой порцией снега, и тяжело поднялся в воздух. Сделав пару кругов над поляной, он медленно скрылся за кронами зелёных ёлок.
«Аллах Акбар!» — отозвалась с другой ветки синица, и порхнула за филином.
«Чё делать будем, Аська?» — спросил один бегемотик мужеподобного вида у явного бегемотика-девочки — «Мы ж так замёрзнем в лесу! Тут же Сибирь — кругом тайга, и бурые медведи осатанели — жалко, не весна.»

«А я чё, я не я» — ответила бегемотик в юбочке — «Это всё вон — Рыло. Кто тут недавно говорил -»Давайте погадаем, лесного духа вызовем, «Привет бобёр! Бобриха будет довольна!»
«Дык кто ж знал, что бобёр сошёл с ума» — начал оправдываться третий бегемотик — «Я думал — это волк сошёл с ума, а у нас просто дома телефон испортился».
«Ну всё, терь будем мёрзнуть здесь, пока в мамонтов не превратимся. У меня уже просто jingle balls сами знаете где! Солнышко!!!»

«Да всё, забей, на вот лучше отвёртку — раз бобёр отказался, то хоть мы согреемся».
Достав бутылку с оранжевой жидкостью, бегемотики понюхали содержимое, брезгливо поморщились, и стали по очереди пить. Потом они соорудили под ёлкой шалаш из зелёных веток, и стали ждать солнышка, поминутно переругиваясь. В кармане у Рыла оказалась колода краплёных карт с восьмью тузами, и они принялись играть в самую демократичную в мире игру — «Очко», порыгивая перегаром на окружающих белок и тихонько матерясь.
Когда веселье было в самом разгаре, и Рыло уже распевал во всю глотку песни Ленинграда, от которых шарахались даже суслики и прочие снусмумрики, обитающие под снегом, а пока безымянный для нас бегемотик вовсю лапал Айседору, как говориться, вдруг, откуда ни возьмись, появилась сорока-ворона.
«Чё разорались, толстокожие! Это вам не Зимбабве, тут тихо ся вести надо, а то в кутузку посадим и заставим петухами работать»
«Ну ты чё, старая, спокойно, мы ж ничё такого пердо.., нет — прердо, а во — предосудительного не сделали. Мы тут сидим себе тихо, отвёртку глушим. Хошь?» — улыбнулся гнилыми зубами Рыло, и протянул сороке бутылку.
«Дача взятки должностному лицу при исполнении обязанностей — срок!» — резко каркнула (если не сказать без «р») ворона, но бутылку взяла.
«Дак чё ж нам терь, сестрёнка, даже отвёртки не попить спокойно?» — спросила Аська, выдавив из правого глаза толстую крокодилью слезу, припасённую специально для подобных случаев.
«А х..ли вы здесь ваще делаете — сидели бы на своём Килиманджаро, жрали бы бананы, пили отвёртку — никто бы вам слова не сказал, дак нет же — надо им в Сибирь, млин, податься! Вы же своими выходками атсрал — блин, нет — астрал нарушили, придурки. Это же магия, колдунство — это вам не плюшки с чаем трескать, не мыло в тазике гонять!»
«И чё терь делать?» — тупо вопросили бегемотики хором, а безымянный даже отрыгнул от неожиданности.
«Снимать штаны, и это — не, не постой,» — закричала сорока, пытаясь остановить начавшего скидывать портки Рыло — «Не размножаться! Ещё приживётесь не дай бог — вон ваши слоняры прижились, так житья не было от мамонтов сколько лет. Я же образно. Надо вам прощения просить у босса и домой отправляться!»
«У какого босса — у Пумбы или Тимона?»
«Это у вас там на югах такие голимые авторитеты, а здесь всё круче. Короче, ещё бутылка отвёртки, и я вам его полномочного представителя приведу»
«Лады, только ты нас не кидай, приводи быстрее» — сказал Рыло, передавая бутылку сороке дрожащей рукой. Не удостоив его ответом, крылатая парламентёрша прихватила вторую бутылку, и полетела в лес. Прошёл час. Над утренним лесом повисла неестественная тишина. Бегемотики довольно сильно проголодались. У безымянного заурчало в животе — заурчало таким хлопотливым, утробным голосом, которым, бывало, среди ночи вдруг иногда начинает ворчать унитаз. Ожидание затягивалось. Отвёртка заканчивалась. Трудно сказать, что заставило Рыло заговорить — первая или вторая причина, но первым не выдержал он -
«Ау, уроды!!! Эй, уроды, вы где, вать Машу!!!»
«Это ты кого уродом назвал, кашалот недорезанный!?» — возмутился оказавшийся рядом медведь. «Осатанели — Чиграков накаркал!» — подумал Рыло, чувствуя неприятную тяжесть в штанах, а вслух сказал — «Никого. Ты чё — урод?»
«Сам ты урод!»
«Ну и иди себе — я же уродов зову, дак чё ты откликаешься»
«А-а. Понял, не дурак. Дурак был бы, не понял. Только ты потише ори. а то и в лицо получить можешь.» — посоветовал озадаченный медведь, и пошёл дальше, наступая на скрипящий свежий снег.
«Ай, уроды!» — продолжил Рыло.
«Чё то никто не откликается, те не кажется?» — усмехнулся Безымянный.
«И чё? И чё ты ржёшь? может, ты самый умный, и подскажешь мне, как нам отсюда выбраться? У меня, например. уже хвостик отмёрз!»
«Пошли давай искать эту жабу с перьями — всё равно других вариантов нет»
И они пошли через лес, натыкаясь на пеньки и коряги, и проклиная последними словами всех летающих жаб, которые есть на этом грёбаном свете. Солнышко, стыдливо прячущееся за облаками, доползло до середины небосвода, и робко кидало редкие лучи на искрящийся снег.
Сорока нашлась довольно быстро — в пяти фарлонгах от поляны. Рядом с ней валялась пустая бутылка, а вторую, с оранжевой жидкостью на самом донышке, она прижимала к груди как младенца. Сорока была пьяной вдрызг. Рядом пестрел заблёванный снег, а из её глотки доносилось — «Не стойте, ик, и нее прыгайте, не пойте, не пляшите. Бяя!».
«Ты чё, ты всю отвёртку в одну харю выточила, э, пернатая?»
«Д-да» — ответила та заплетающимся языком.
«А где Полномочный представитель?»
«Там» — сказала сорока, и сделал неопределённое движение крылом в сторону леса.
«Вот тупая!» — в сердцах сказала Аська — «Ну пошли туда»
И снова — в холодный лес, по ледяному снежному настилу, грея посиневшие носы и тихонько, чтобы медведь не услышал, матерясь, наши знакомые отправились «туда».
«О, зырь, Рыло — олень!» — крикнул вдруг Безымянный.
«Сам ты олень, толстокожий!» — обиделся лось.
«А кто же тогда? Не антилопа ведь!»
«Лось! Лось Большой Яша!»
«Слушай, лось Большой Яша — скажи нам, где здесь можно найти Полномочного Пердставителя вашего пахана, а?»
«А чё мне за это будет?» — нагло поинтересовался лось
«А мы тебе рога не обломаем» — пообещал Рыло.
«Э-э, спокойно, без нервов, мужики! Всё нормуль?»
«Ну давай, колись, а то я сейчас утюг достану!»
«Короче, слушайте,» — сказал Лось, позади которого из ничего материализовалась небольшая дурно пахнущая кучка — «Есть такая легенда. Давным-давно, когда все в Лесу жили по понятиям и не орали песен Шнурова по утрам, когда и так голова болит. Жило на Конопляной Поляне четыре поросёнка. Многие говорят, что их было три. Но на самом деле — четыре. Просто четвёртому было в лом разводить позорных волков по понятиям и на стрелки ходить, да и домик себе строить, если честно — он просто в травке лежал, травку же и курил, никого не трогал и был happy. В отличии от трёх братков — Ниф Нифа, Наф Нафа и Нуф Нуфа он на всё забил большой Болт, и его выбрали Полномочным. А зовут его Нах Нах. Вот у него и ищите нашего Пахана.»
«А где нам его найти?»
«На конопляной поляне, я ж сказал!»
И снова — в путь. Передвигая коричневыми ножками по сероватой жиже, три бегемотика почапали искать конопляную поляну.
Проходя мимо поляны, они увидали ежа, стоящего с молотком наготове у деревянной избушки и приговаривающего голосом маньяка -
«кто кто в теремочке жуёт, что что там, засранец, жуёт?»
Рыло хотел уже наподдать этому колючему — уж очень хороший молоток у того был, но тут внезапно окрестности огласились дикими криками, и с деревьев попадали непонятные существа в остатках одежды, кричащие и орущие громче самого Рыло. Ёж тут же свернулся клубочком, и выкинул молоток, чуть не попав Безымянному по башке, избушка вскочила на две куриные лапы и, как наученный беговой страус из Эфиопии, понеслась прочь. А существа, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся человекообразными, окружили бегемотиков, и стали их злобно рассматривать.
«Ну вы, чё?» — попытался утихомирить этих обезьян Рыло — «Чё вы так нервничаете? Нервничать — вредно. Вот нате — лучше отвёртки выпейте»
«А ты кто? Тока не говори — Конь в пальто — тупая разводка! Вот мы — ПриМаты. Песни петь любим, и халяву тоже, только вот вазелин сегодня кончился. а зачётка не полная, и теперь за нами злобный ректор с военкоматом гоняются» — сказал один, самый волосатый и небритый, жадно отхлебнув отвёртки из горла.
«Мы — Муми-Тролли с Килиманджаро, ищем вашего местного Нах Наха»
«А, понял — это вам вон туда — пока в говно не вляпаетесь. А как вляпаетесь — знайте, что это он и есть. Короче, побежали мы, а то вон уже ректор дышит в затылок!»
И толпа ПриМатов унеслась в тайгу, крича и улюлюкая.
А бегемотики уныло побрели на указанный запах. Тут дорогу им перебежала свинья, успев на ходу наложить под ноги, так что Аська даже вляпалась.
«Ну, ты смотри, где гадишь то, урод!» — посоветовала она
«Чё!? Чё ты сказала, жирная скотина!? Вот теперь херь тебе, а не Пахан наш! Станет с вами теперь ОРанжевая Корова разговаривать!» — крикнул свин, и побежал в заросли конопли, колыхавшиеся на горизонте.
«Э, ну ты, свинья, не будь, блин, чем диски форматируют! Скажи, где это мелкопитающее искать!»
«Да, свинья, и чего? — Спартак чемпион, Зенит — отстой! А если не согласны, то и валите.»
«Да не, согласны, конечно» — сказала Аська — «Слышь, а можно твоей травы покурить? Давно мечтала северную травку попробовать!»
«Ты это, не того» — сказал тот — «Деревня! Это же чай — его пьют. А курят только свиньи. А я — благородный Кабан, для друзей просто Кефир. Короче — с вас пол литры отвёртки, и будет вам Корова!»
«На, жид!» — со злостью отдал последние запасы Безымянный
«В общем, чтобы домой попасть, вам надо молока надоить у него, выпить, и всё — и атас!»
Дружный топот шести фонарных столбов, служащих ногами бегемотикам, был ему ответом. Сминая мирно колыхавшиеся на ветру листья чая, они пронеслись через всю поляну, оставляя за собой ровную утрамбованную просеку.
На другом конце поляны стоял гоблин и курил мундштук.
«Слышь, зелёный, где здесь ОРанжевую Корову искать, а?» — недружелюбно поинтересовался Рыло
Тот неторопливо выдохнул колечко сизого дыма, посмотрел на товарищей мутным взором и сказал — «Хороший нынче чай»
«Да ну его, пошли дальше, у него, видать, творческий закур!» — сказала Аська, и бегемотики побежали мимо.
«А чего меня искать — я здесь» — отозвался гоблин, когда бегемотики уже почти углубились в лес. От неожиданности бежавший первым Безымянный споткнулся, упал носом вперёд, зацепившись за корягу, на него налетела Аська, а сверху, на ходу расстёгивая штаны, врезался Рыло. «Вау!» — только и успела сказал Айседора, как только Рыло приземлился на неё.
«Как это ты» — поинтересовался, выбираясь из под двух полураздетых товарищей, Безымянный — «Какая же ты корова?»
«ОРанжевая. Чё не понятно то? ОРК я — Ор.К. — Ор.анжевая К.орова!»
«Не понял» — сказал Рыло, застёгивая ширинку — «а почему оранжевая?»
«Потому что чай нынче хороший!» — ответил ОРК таким тоном, как будто сообщал нашим знакомцам великую тайну.
«Подожди, а как тебя доить-то?» — недоверчиво поинтересовалась Аська.
«Эх, молодёжь» — вздохнул ОРК — «Всему вас учить надо! Приступай» — и начал неторопливо стягивать штаны…

У подножия Килиманджаро светило яркое солнце. Кругом бегали наперегонки страусы и черепахи, а крокодилы притворялись зелёными брёвнами, чтобы им никто не мешал загорать. В тени финиковых пальм, попивая отвёртку и жуя переспелые жёлтые бананы, сидели Безымянный, Рыло и Айседора.
«О, зырь, — Лагутенко!» — вдруг раздался крик, и через несколько минут оазис окружила толпа ПриМатов.
«Спой про Утекай, а?» — попросил старший
«Иди-ка ты» — ответил Рыло — «Тут вам не Сибирь, — армии нет. Тут сразу на шашлыки пускают», — и для пущей убедительности достал из за пазухи ружьё для подводной охоты.
«Да ладно, мужик, извини», — перепугался ПриМат, — «Мы ж это, просто тока сессию сдали, — отметить бы надо»
«Ну, на», — ответила Аська, вытаскивая из-за пальмы ящик отвёртки, — «Отмечай. Только где-нибудь там, — у себя. На Медного Всадника отлей, У Эрмитажа проблюйся, но к нам на глаза всё таки больше не попадайся.»
Через три с половиной секунды под пальмой было тихо, — след простыл и ПриМатов, и ящика. Откуда-то издали доносилось, — «Я студент, я не сдал сегодня МатАн, вышку тоже не сдал, и теперь мне не спиться…»
«А всё таки зря вы их так»Ю — сказал Безымянный, подтягивая плавки, — «Тоже ведь когда то такими были».
Оба бегемотика посмотрели на него с недоверием, потом дружно кивнули и открыли ещё по отвёртке. А где-то в вышине жёстких листьев пальмы жужжала назойливая муха Цэ-Цэ.